Фриз на Эрехтейоне был исполнен в необычной для греческих фризов технике — на фоне черно-синего элевсинского мрамора выделялись белые мраморные фигуры (от них дошли лишь небольшие части).

Зато хорошо сохранились знаменитые шесть кариатид с южного портика храма. Они напоминают девушек с фриза Парфенона в длинных пеплосах, спадающих до земли вертикальными параллельными складками, подобно каннелюрам. Три кариатиды опираются на правую ногу, слегка выставив левое колено, три другие — на левую. Капитель на головах девушек не имеет волют. Антаблемент не полный, в нем нет фриза, что облегчает тяжесть которую поддерживают кариатиды. В кариатидах скульптор великолепно сумел соединить жизненность фигур, красоту линий тела девушек с подчинением общего композиционного замысла архитектурной задаче. Ведь кариатиды не только украшают портик, но и являются частью конструкции сооружения.

В последнюю четверть S в. до н. э. работал замечательный греческий портретист Дмитрий из Алопеки (один из районов Аттики). Его деятельность захватывает первую четверть 4 в. до н. э. Древние подчеркивали, что Дмитрий был мастером, который создавал образ человека, в отличие от художников, изображавших богов, то есть указывалось на правдивое, без идеализации изображение определенного лица. Индивидуализм как выражение умонастроений этого исторического периода нашел свое воплощение в развитии реалистического портрета. Дмитрий (работы его известны лишь по римским копиям) передавал с большим вниманием индивидуальные черты лица портретируемого, его возраст, ничего не приукрашивая, не сглаживая. Дмитрий предпочитал лица немолодые, так как морщины на лице, складки на щеках и под глазами давали художнику повод для выявления пластики лица. Пышные волосы, густые длинные бороды с крутыми локонами служили всегда живописным обрамлением лицу. Пряди волос располагаются не симметрично с правой и левой стороны, не симметричны и складки на лбу, на переносице в около глаз. Свободное расположение масс составляло своеобразие одного из художественных приемов Дмитрия и помогало наряду с точной передачей физиономических особенностей создавать портреты, хотя еще несколько поверхностные, без раскрытия характера, но живые и индивидуальные («Портрет неизвестного», нач. 4 в. до н.э.).