Мастер сумел использовать узкое пространство углов фронтона и поместил в них по две возлежащие фигуры: старух- матерей кентавров, с тревогой следящих за битвой, и молодых девушек-нимф. Образам безобразных кентавров противопоставлена красота греков победителей.

Тема кентавромахии звучала после греко-персидских войн особенно злободневно, она символизировала победы греков над варварскими силами. Скульптуры олимпийского храма отличаются замечательными и своеобразными пластическими достоинствами: обобщенной сильной лепкой, выделением основных масс, характеризующих движение фигуры, лаконичностью и некоторой графичностью складок одежды (наиболее пластично выполнен плащ Зевса). На многих фигурах волосы трактованы общей массой, отдельные пряди были даны раскраской. Особенно следует отметить необыкновенную строгую плавность контура каждой фигуры, очерченной скупой, но ясной выразительной линией.

Олимпийские скульптуры представляют первый пример в монументальной пластике, где ярко охарактеризованы различные возрасты: старухи - матери кентавров, юная Гипподамия, старик прорицатель с лысеющим лбом, одутловатым лицом и грузной фигурой и мальчик-прислужник. Выразительно переданы и различные эмоции: грусть, задумчивость, боль, ярость. Метопы и фронтоны исполнены руками разных мастеров, одних, работающих еще в старой традиции (что видно, например, в передаче волос мелкими декоративными локонами и в суховатой трактовке обнаженного тела) и других, достигших большей мягкости в пластике тела и одежды (например, фигура Зевса). Но композиция фронтонов и метоп говорит о едином замысле.

По сравнению с эгинскими фронтонами, олимпийские представляют дальнейший этап в развитии фронтонной композиции. На олимпийских фронтонах, так же как и на эгинских, центр обозначен одной фигурой большего масштаба, чем остальные; так же углы заняты лежащими фигурами, но в олимпийских нет той зеркальной симметрии, которая определяла построение эгинских. Если на восточном олимпийском фронтоне четыре фигуры по сторонам Зевса симметричны по расположению, то остальные фигуры — пять прислужников, прорицатель в угловые наблюдателя — различны не только и позах, но и в том, что среда них есть фигуры обнаженные, одетые в длинные хитоны, задрапированные в плащи. Еще больше нового в композиции западного фронтона, где мы видим не отдельные, расположенные друг за другом фигуры, а разнообразные группы из двух либо трех фигур. Но хотя количество фигур и групп с каждого крыла фронтона одинаково, однако положение борющихся кентавров, лапифов и лапифянок совсем различно. Художник добился симметрии и в массе, и не нарушил общего равновесия фронтона как части архитектурного целого. Жизненность, правдивость действия им была достигнута с большим мастерством, хотя еще и имеет место некоторая застылость в движении и жесткость фигур.