Усилиями графиков и прежде всего Домье был преодолен барьер, отделявший безымянное, лубочное искусство политической графики времени Великой французской революции от большого искусства. Теперь карикатура стала искусством высокопрофессиональным и встала в один ряд с другими его видами.
Запрещение политической графики заставило Домье и его коллег обратиться к карикатуре нравов. Такого рода карикатуры выпускались в виде отдельных листов, составляли альбомы, помещались в журналах. На первый взгляд безобидные, смешные, представляющие различного рода бытовые эпизоды, литографии, будучи собраны вместе, дают весьма безрадостную картину жизни буржуазного общества с присущей ему жаждой обогащения, скудостью духовных интересов, обманом и лицемерием. Некоторые серии по заостренности темы приближаются к политической графике. Таковы серия «Роберов Макеров» (1836— 1838) Домье, центральным персонажем которой является делец и пройдоха Робер Макер, и серия «Представителей правосудия» (1845—1848), где образы витийствующих и плетущих интриги судей и адвокатов воспринимаются как олицетворение самой социальной системы, которой они служат.
Изобразительное искусство XIX в., обращаясь к теме правосудия, не создало ничего более сильного, чем произведения Домье. Литографии, перовые рисунки, акварели, живопись — какой только техникой ни пользовался художник, создавая все новые варианты судейского цикла. Сама обстановка Дворца юстиции необычайно импонировала Домье — широкие пологие лестницы, длинные коридоры, статуя Фемиды с весами справедливости в руках — все это являлось ареной, на которой подвизались судьи и адвокаты в длинных развевающихся мантиях. Они всегда полны театрализованной напыщенности, особенно когда рядом оказываются их клиенты. Настоящая эпопея, одновременно трагическая и комическая.
Трудно перечислить названия всех серий жанровых карикатур. Их множество, причем количество листов, входящих в серию, нередко доходило до сотни и более. При этом Домье никогда не пользовался натурой, даже в тех случаях, когда создавал портреты. О карикатурах нравов не приходится и говорить — зная в совершенстве быт парижских буржуа, Домье мог в любой момент извлечь из кладовой своей памяти нужную ситуацию, безошибочно найти жест, выражение лица. Рисунки никогда не повторяются, даже если художник по нескольку раз возвращается к близким ситуациям. Персонажи необычайно подвижны, они общаются, живут, говорят Заметим, что Домье никогда не перекладывал смысловую нагрузку на пояснительную надпись: если рисунок был непонятен без нее, Домье считал его неудачным.
Страница: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20. далее » |